Эта история произошла в 90-е годы 18 века. В те времена в придворном театре блистала несравненная Лизанька Уранова. У красавицы было много поклонников и среди них - могущественный канцлер Безбородко.
Но сердце Лизаньки принадлежало собрату по ремеслу молодому Силе Сандунову. Увы, всесильный канцлер препятствовал их женитьбе и добился того, чтобы Сандунова отправили на службу в Херсон. И тогда Лизанька отважилась на решительный шаг...
В тот вечер в Эрмитажном театре играли оперу "Федул с детьми", либретто которой написала сама Екатерина II. Заглавную партию исполняла Лизанька. Она превзошла самое себя и была "пожалована к руке". Приблизившись к императрице, девушка со слезами бросилась на колени и патетически произнесла: "Матушка- царица, спаси меня!". И протянула ей письменную жалобу. Екатерина не осталась равнодушной к страданиям молодой симпатичной парочки. Сандунов был возвращен, а через три дня в Придворной церкви влюбленные обвенчались.
Однако на сей раз венец не означал делу конец. Безбородко не успокоился и продолжал попытки купить благосклонность теперь уже замужней актрисы. И однажды на представлении оперы "Редкая вещь" (Лиза играла крестьянку, которую богач пытается обольстить деньгами) актриса взяла из рук соблазнителя кошелек, спела положенную по ходу действия арию:
"Перестаньте льститься ложно И думать так безбожно, Что деньгами возможно В любовь к себе склонить"
и... швырнула кошелек в ложу, где сидел Безбородко...
Публика, будучи в курсе любовных перипетий, встретила этот жест бурной овацией, а умный канцлер, быстро справившись с растерянностью, хлопал громче всех.
После открытого вызова всесильному вельможе, Сандуновым не стало житья в Петербурге, и они перебрались в Москву, начав новую жизнь... а Сила Николаевич все драгоценности, полученные Лизой от поклонников, отдал в Воспитательный дом, сиротам... @ (С) интернет спасибо pantv
Пока звучит музыка — продолжай танцевать… Танцуй и не останавливайся. Зачем танцуешь — не рассуждай. Какой в этом смысл — не задумывайся. Смысла все равно нет и не было никогда. Задумаешься — остановятся ноги. А если хоть раз остановятся ноги — мы уже ничем не…
Journal information