15 июля случилось, как минимум, три события, о которых невозможно не упомянуть: в 1099 году крестоносцы взяли Иерусалим; в 1240-м князь Александр Ярославич побил шведов в устье Невы; наконец – в 1410-м польско-литовское войско сокрушило Тевтонский орден в битве при Грюнвальде. (Любопытно, что «воины креста» участвовали в каждом из этих событий!)
Само собой, эти эпичные побоища обросли томами исследований, но главное, всё-таки, – окутавший их легендарный ореол… надо признать, что источников у нас негусто – да и те грешат однобокостью.
Относительно Иерусалима ограничимся цитатой из хроники очевидца: «Крестоносцы рассеялись по всему городу, захватывая золото и серебро, лошадей и дома, полные всяких товаров. Впоследствии наши солдаты пошли, веселясь и плача от радости, чтобы поклониться могиле спасителя нашего Иисуса…» Остаётся добавить: доблестные рыцари вырезали население практически подчистую, и историки до сих пор гадают о причинах такого остервенения. Осмелимся предположить: судя по тому, что летописцы от происходящего чуть ли не в восторге – на самом деле, ничего необычного не произошло…
…Что касается Грюнвальда, то здесь мы вынуждены учитывать многоплемённый состав участников – и, соответственно, симпатии хронистов. Весьма распространена трактовка этой битвы, как противостояния славян и германцев – но, справедливости ради, заметим, что на стороне Тевтонского ордена была часть польских рыцарей; с обеих сторон присутствовали наёмники-чехи – а, кстати, за «наших» были татары.
Польские историки считают эту победу безраздельно своей – поскольку литовцы в самом начале удрали с поля боя. (Правда, потом вернулись – и очень успешно). Литовцы упрекают поляков в нерешительности (Ягайло и впрямь долго медлил), а своё бегство называют притворным – в духе монгольских тактических уловок. Нашим тоже есть что сказать – Великое княжество Литовское простиралось в те времена до Смоленска, и как раз «русские рыцари Смоленской земли» остановили удар крестоносцев (как мы помним, литовцы к тому моменту уже сбежали, а поляки ещё не вступили). Объективней всех, наверно, проигравшие немцы – хотя, похоже, они привирают с численностью. Так или иначе, итог не оспаривается: под Грюнвальдом (это польский вариант; для литовцев – Жальгирис; для немцев – Танненберг) Орден надорвался и вынужден был просить мира…
…И уж совсем неясно с Невской битвой! Шведы о ней вообще помалкивают, а мы располагаем только Новгородской Первой летописью и «Житием» князя Александра. Впрочем, второй источник крайне ненадёжен – есть мнение, что он сильно переработан под канонизацию Александра в середине XVI века. В любом случае, автор явно увлекается: один из наших у него «потопил три корабля», другой зачем-то рубит «златоверхий королевский шатёр», третий, как в кино, въезжает по сходням на вражеский корабль – причём, его сбрасывают, но он «возвращается в бой»… Несуразно, но, с другой стороны – может, так всё и было?..
Предположительно, численность сторон оценивается от тысячи до двух человек – некоторые считают, что больше было наших, некоторые – шведов. Более-менее известно, что супостаты высадились в устье Невы – где, примерно через неделю, их и накрыл Александр.
(Тут возникает вопрос – что они там всё это время делали? Современные шведские историки настаивают, что их предки совершали безобидную охотничью экспедицию. Наиболее радикальные наши видят в этом начало крестового похода. Рискнём предположить – это было не то, и не другое. Возможно, шведы замышляли устроить в стратегически значительном месте свой форпост… а вот двигаться на Новгород или Ладогу собирались вряд ли. Пока что…)
Принято считать, что силы Александра внезапно ударили на рассвете – но, если вчитаться в летопись, дело обстояло несколько иначе. Бой был продолжительным и упорным – следовательно, шведы встретили русских во всеоружии. Этот же текст напрямую опровергает сложившееся впоследствии представление о разгромной победе – к ночи враги отступают, погрузив на корабли убитых: «…накладше корабля два вятшихъ мужь». (Раз уж начали цитировать, то не удержимся привести начало этого фрагмента: «…убиенъ бысть воевода ихъ, именемь Спиридонъ». …Воля Ваша – какой такой у них Спиридон?! Или это кличка?)
Кстати, прозвище «Невский», вроде бы, было получено князем Александром немедленно после этих событий – но упоминаться оно начинает, почему-то, только с XV века… все эти неувязки и шероховатости побуждают иных историков сомневаться: «А была ли победа?.. А вообще – сама битва?»
Тут мы намерены решительно заявить следующее: да, масштаб сражения был невелик – по крайней мере, по современным понятиям; да – шведы получили (или отбили) возможность убраться восвояси. Значит ли это, что мы должны считать Невскую битву какой-нибудь «ничьёй» – а то и вовсе мифом?.. Ни в коем случае!
Как и в случае многократно подвергнутого сомнению Ледового побоища – важен не масштаб или горы трупов. Важен результат – вследствие действий Александра никаких оккупантов на наших землях не появилось – и Новгород многие столетия более-менее полюбовно со своими западными соседями торговал. И можно сколько угодно рассказывать, что немцы и шведы «ничего такого не хотели» – знаем мы, как они разбирались с окрестными народами, у которых своего Александра Невского не нашлось…
PS: В чём историографы правы: на тех же северо-западных рубежах, и с теми же врагами происходили и более крупные столкновения; и они совершенно несправедливо забыты, но это – совсем другая история…
Journal information