Оригинал взят у tiina в «Ручей» в пустыне
Оригинал взят у abd56 в «Ручей» в пустыне
Оригинал взят у sokura в «Ручей» в пустыне
Автор: Геннадий Должиков. Фото из архива автора, журнал «Солдат удачи» 3-1997
Он и его группа
Он – командир разведывательной группы специального назначения. Они находятся на боевом выходе в пустыне Регистан. Их двадцать человек, и они занимаются охотой на караваны. Они не дураки и не безумцы, отлично понимают, чем рискуют. Командир уже полгода в Афгане, это его восьмой самостоятельный выход в качестве командира группы. Три выхода были результативными. Так что пороху он уже понюхал. Силы воли ему не занимать, физически и теоретически подготовлен что надо. Есть желание воевать. А это значит, что группе покоя не видать. Да большинство солдат и не простили бы командиру малейшую трусость или желание уклониться от встречи с противником.
И потому сейчас группа № 612 находилась в засаде у дороги, ведущей из Пакистана в глубину Афганистана. Дорога в пустыне – понятие растяжимое. В этом месте она сужается, ширина всего метров 150–200. Попробуй, угадай, как разместить бойцов, как поставить мины, чтобы машины не проскочили…
– Товарищ старший лейтенант, «Ляпис» сработал, – проговорил скороговоркой Поморий, опускаясь рядом на колени. Поморий – старший радист группы, толковый радист, проблем со связью в группе никогда не было. Свое хозяйство всегда таскает сам. Две радиостанции и батареи к ним, антенны, вес солидный. Но Поморий считает ниже своего достоинства просить командира, чтобы он поделил часть имущества среди разведчиков. Хотя командир, конечно, не отказал бы ему. Радистов необходимо беречь, без связи группе конец.
– Выходи на связь, – не шевелясь, сказал командир.
Поморий, кряхтя, ушел в темноту включать «Ангару» и принимать телеграмму.
Шла четвертая, последняя ночь, запланированная в этом выходе, утром группу должны были снимать вертушки. А «Ляпис» наверняка ставил новую задачу.
Поморий начал принимать, повторяя цифры. Группа зашевелилась. Послышались приглушенные проклятия. Кто-то вспомнил август, когда группу на двое суток оставили без воды на раскаленном «пляже».
– Как думаешь, что там случилось? – приподнялся на локте Игорь Болотников, врач и второй офицер в группе. Врачи не каждый раз ходят с группами, но если ходят, то с тем командиром, который нравится. Командира Игорь тоже устраивал: какой он врач, пока известно не было, а вот разведчик хороший – смел, вынослив.
Второй радист принес клочок бумаги. Командир достал из внутреннего кармана шифровальный блокнот, накрылся с головой плащ-палаткой и, подсвечивая фонариком, взялся за расшифровку. Минут десять ушло на арифметику. Худшие опасения подтвердились. Эвакуация группы перенеслась на двое суток без объяснения причин.
– Старших троек ко мне…
Первым делом – остатки воды под контроль. У него оставалось грамм 200 на завтрак, хорошо, что январь, а не июль. В душе закипала злость на комбата. Его бы сюда, он еще не пробовал на себе, что такое пустыня без воды!
Доклады поступали неутешительные: воды почти не осталось. Теперь предстояло решить, как быть: идти за водой или нет. Река в 20 верстах по прямой. Но группа два месяца назад уже посетила этот район на «броне». Командир с семью разведчиками ночью прошел до реки. Вдоль реки шла дорога, соединяющая два кишлака, вот на ней-то он и хотел провести ночь. Да не тут-то было. Не успели подготовить засаду, как из ближайшего кишлака ударил миномет. Мины ложились на удивление точно, и только удачная позиция уберегла от осколков. Пришлось броском уходить из-под огня. Вернулись к «броне». Командир поднялся на бархан к наблюдателям. Пока настраивал бинокль, над головой раздался характерный вой падающей мины. Мина упала в двух метрах от них, не разорвавшись, утонула в рыхлом песке бархана… Спасибо китайцам, что делают такое барахло! Следующая мина упала в стороне, и бархан принял в себя ее смертоносные осколки.
Группа отошла. Продолжать дуэль не имело смысла. Вывод: район духовский, и они его полностью контролируют. Поэтому поход за водой может плохо кончиться, «брони» рядом нет. А пить-то хочется…
Ожидание
Ночь прошла как всегда. По горизонту бегали лучи фар, шли караваны. Командир поднимался к наблюдателям каждый раз, когда свет фар хоть чуть-чуть начинал приближаться к расположению группы. Но пустыня огромна, непроходимых для «Симургов» районов не так уж мало. И в том и заключается задача – найти перекрестки караванных путей в пустыне. И командиру кажется, что именно в таком месте засела группа.
Командир хорошо изучил окрестности, каждый день совершал обходы в компании Божика. Божик – это Андрей Божедомов, легендарная личность, телохранитель командира, штатный снайпер группы. Предшественник рекомендовал Божика как самого надежного бойца. Тогда командир скептически отнесся к этой рекомендации: всего два месяца к тому времени Божедомов прослужил в Афгане. Но уже первый самостоятельный выход развеял всякие сомнения. Командир определил Божику место не далее трех метров от себя. Вот и сейчас он спокойно спал рядом. Новость, которая взбудоражила всю группу, похоже, его совершенно не тронула…
…Следующий день прошел в томительном ожидании ночи. За водой не пошли, потерпим: январь в пустыне – это примерно июнь на южном берегу Крыма, но терпеть нужно. А вода – мечта. С наступлением темноты бойцы оживают, начинают вспоминать, что неплохо было бы перекусить.
Стемнело. Разведчики заняли свои ночные позиции. Командир поднялся, сделал несколько энергичных движений, разминая руки и ноги. Поправил сползшее снаряжение, ремень с подсумками и кобурой, пояс с гранатами к подствольному гранатомету, взял АПБ с примкнутым прикладом и накрученным ПБСом. Бесшумно, вразвалочку, двинулся вдоль расположения группы, останавливаясь около каждой тройки. Божик бесшумной тенью двинулся сзади.
Передвигаясь от тройки к тройке, он обошел всю группу и поднялся на НП на обратном скате самого высокого бархана. Взяв из рук наблюдателя ночной бинокль, командир осмотрел горизонт. В районе кишлаков мелькали сполохи, активно работала переправа.
В очередной раз командир сверху начал осматривать позиции группы. Луна светила ярко, видимость была хорошая. Группа расположилась на фронте в 150 метров за тремя барханами, почти переходящими один в другой. Место самое удобное для засады на этом участке. Но какое-то предчувствие не давало покоя. Впрочем, и во все предыдущие выходы это ощущение не покидало его. «Докладывать через каждые 30 минут. Я внизу», – прошептал командир наблюдателю. Этого можно было и не говорить, в группе давно заведен порядок постоянных докладов, даже если обстановка и не изменилась. Эта система оправдала себя, она не давала глубоко уснуть командиру и разведчиков держала в напряжении. Поэтому он строго следил за соблюдением системы докладов и поднимал тревогу в случае отсутствия хоть одного.
Караван
Наблюдатель кубарем скатился с бархана: что-то есть. «Фары!» – возбужденно прошептал Роман Сидоренко. Роман – пулеметчик 1-го отделения, высокий, физически сильный, очень азартный, любящий показать пренебрежение к трудностям. Радость и огорчение командира. Они не просто земляки. Оба прожили большую часть своих жизней в одном небольшом поселке, в одном доме. И вот жизнь свела их опять вместе через 7 лет, разъединив воинскими званиями и субординацией.
Командир поднялся и стал карабкаться по бархану, утопая в песке по колено. Забравшись, осмотрел горизонт. Возбуждение спало.
В указанном Романом направлении ничего не было видно. Но он горячо уверял, что видел фары на дороге и даже слышал шум мотора.
«Хорошо, – прервал Романа командир, – если идут, то придут, будем ждать. Время ровно четыре».
Минут десять сидели в полной тишине, и вдруг действительно донесся сильно приглушенный расстоянием надрывный визг двигателя. Машина буксует. Превратившись в слух, сидели не шевелясь, пока шум не возник опять. И почти сразу же на горизонте мелькнули фары.
– Есть контакт. К бою! – радостно крикнул командир.
Наконец-то!
Группа зашевелилась. Возбуждение охватило всех разведчиков. Устроив маленький обвал, командир съехал вниз. Ему предстояло последний раз перед боем проверить, правильно ли он все рассчитал. Теперь он уже точно знал, сколько их будет: две-три машины, максимум тридцать человек. У него двадцать. Но на его стороне самое главное – фактор внезапности! Залог победы. Хотя…
Дойдя до фланга, командир присел около первого расчета АГС. Наводчик – Кожевников, среднего роста, атлетически сложен, за что получил среди солдат кличку «Рембо». Заряжающий – Глазунов, высокий светленький паренек с хитринкой в глазах. Позиция у расчета хорошая, особенно если придется отсекать хвост. Дальше по гребню бархана расположились несколько автоматчиков. В центре бархана окопался со своим ПКМ Роман Сидоренко и с ним в паре Валентин Куницкий. Боец каких поискать – в бою отчаянно смел и разумно инициативен. А в спокойной обстановке – лентяй. Один из немногих, кто входил в состав группы Валеры Козела, которая была обречена, попав в окружение. И только благодаря геройству вертолетчиков группу спасли, погиб только один разведчик – Александр Волков. Теперь это имя написано на броне их БМП.
В промежутке между барханами, ростом за перекатом метровой высоты, устроились саперы и пара разведчиков прикрытия. Миронов Вадим – старший сапер, чуть выше среднего роста, худощавый, с умными проницательными глазами. Грамотный парень, к своей военной специальности подходит творчески.
– Мирон, как у тебя? — присев рядом, спросил командир.
– Все в порядке, – ответил сапер, указывая на подрывную машинку, стоявшую на аккуратно расстеленной плащ-палатке. Кабель от нее уходил к дороге. Мины – дело хорошее, при удачной расстановке они могут решить исход боя. Минами перегорожено в общей сложности метров 100. А ведь машины могут пойти значительно левее и мины вообще обойти…
Не останавливаясь, командир прошел мимо радистов, которые разворачивали вторую радиостанцию. Над ними на гребне бархана виднелась едва различимая фигура Божедомова.
Правый фланг
У подгруппы на правом фланге позиция неудобная. Бархан, за которым можно укрыться, так развернут, что с него плохо просматривается месторасположение мин. И с командирского НП не видно подгруппы. Да и состав слабоват. Раскевич – рослый, спокойный парень, наводчик 2-го расчета АГС. Пока ничем себя не проявил. Заряжающий Архипов – молодой солдат, это его первый выход. Вообще-то, не хотелось его брать, слабенький физически, болезненный на вид. Но людей в обрез, приходится брать. Саша Ивах – хороший разведчик, толковый парень. В одном из предыдущих боев у него отказал ПК, и цель ушла. Чуть не расплакался от обиды. Хотя его вины не было. Кандидат в замком группы. Коптев из учебного подразделения пришел младшим сержантом, но явно не тянет. В одном из выходов пойман спящим на посту. За что был накрыт плащ-палаткой и придушен — с расчетом на испуг. Трудно сказать, насколько это эффективный педагогический прием, но спящим на посту больше замечен не был.
– Игорь, ты старший, – сказал командир Болотникову. Тот торопливо закивал головой. – Значит, так. Если машины до вас не дойдут, выдвигаетесь между барханами и бьете в лоб, а если дойдут, то дальше вас пройти не должны. Ведете огонь с бархана, Игорь, понял?
Бой
Все более отчетливый звук доносился порывами ветра. Осталось пара километров. По времени очень неудачно: вот-вот скроется луна и наступит полная тьма. До восхода солнца еще час, час десять.
Звук ревущих моторов приближался. Машины, явно тяжело груженные, ревя моторами, проскочили участок рыхлого песка и, вырвавшись на твердый грунт, рванулись вперед, набирая скорость.
Первая машина шла с погашенными фарами. Вторая, показавшись из низины, включила прикрытые фары, осветив переднюю машину. О, черт! Командир четко разглядел в первой машине ДШК и прильнувший к нему расчет.
Машины набирали скорость. Командир нагнул голову… Взрыв. Командир вскинул автомат и, поймав в прицел кабину двигающейся машины, начал стрелять.
Он сопровождал ее непрерывной очередью. Машина продолжала двигаться по крутой траектории вправо, приближаясь вплотную к засаде. На какую-то долю секунды командир почувствовал себя совершенно одиноким и бессильным против этой надвигающейся смертельной опасности. Но тут же в сознание ворвался шквал звуков. Машина вновь осветилась. Прямо за ней, выше, на склоне бархана, прошла строчка разрывов гранат. «АГС, бьет выше», – автоматически отметил командир. На фоне вспышек гранат над кузовом поднялась фигура. Разрыв пущенной гранаты где-то справа, ниже.
Угроза потерять преимущество нависла над группой. Обстановка угрожающая. Из-за машины, разворачиваясь в цепь, метнулись тени. Много! Командир пригнулся, торопливо отстегивая пустой магазин. Божик уже поменял магазин и, наклонившись вперед, начал стрелять. Зарядив автомат, поднялся командир. В небе горело несколько осветительных ракет, пущенных радистами. Это их основная задача в первый момент боя. Тени, успевшие развернуться в цепь вправо от машины, теперь замерли, разбросанные по земле. «Неужели Божик?» – восхищенная мысль мелькнула в голове командира. У первой машины никто не двигался. Несколько духов успели скрыться за ближайшими барханами. Один из них, стреляя короткими очередями, убегал по дороге перед носом подгруппы Болотникова. Куда они смотрят? Командир дал по нему очередь, пошли сплошные трассеры, догнавшие беглеца. «Болван», — выругал себя командир: в спешке зарядил резервный магазин, снаряженный патронами с трассирующими пулями. Каждый разведчик группы имел один такой магазин, предназначенный только на крайний случай – обозначить свое местонахождение или дать целеуказание.
Теперь уже спокойными, ловкими движениями он поменял магазин. Хладнокровие полностью вернулось к нему. Из-под первой машины вырвались языки пламени. Вторая машина встала точно там, где и рассчитывали, огонь основной части группы пришелся на нее. Вокруг машины залегли душманы, яростно отстреливаясь. Командир и Божик перенесли огонь на вторую машину. Несколько человек попытались уйти за бархан, но нарвались на растяжки, поставленные саперами. Духи заметались на открытом месте, методично уничтожаемые. После короткой паузы, видя, что отойти невозможно, из-под первой машины открыли огонь несколько автоматчиков. Командир пригнулся, отложил в сторону автомат и взял РПГ-7. Снайпер отодвинулся, чтобы не попасть под реактивную струю.
Выстрел. Что-то сильно взорвалось в первой машине. Наверно, бензобак. Вся машина окуталась огнем. Командир втянул голову в плечи, присел.
– Поморин, связь есть? — крикнул вниз.
В ответ донеслось невнятное бурчание. «Значит, нет». На Поморина это не похоже.
Потери
Резкий, наводящий ужас звук заглушил перестрелку. Из первой горящей машины стартанул неуправляемый реактивный снаряд. Молния унеслась в сторону кишлаков. Только этого не хватало! Тут же пошел второй снаряд, теперь уже в противоположную сторону. Пауза. Снова взрыв. И опять старт снаряда. Бархан под командиром и Божиком заходил ходуном. Тысяча тонн песка заколыхалась. Наверно, после взрыва штабель снарядов развалился, и теперь они будут стартовать во все стороны. Разрывов нет, значит, снаряды без взрывателей, хоть это хорошо.
Старты слились в сплошной рев, еще несколько эрэсов закопались в бархан.
– Товарищ старший лейтенант! – донесся снизу голос Иваха.
– Что?
– У нас трое раненых.
Что-то оборвалось внутри у командира. В его группе еще ни разу не было потерь. Он быстро спустился вниз.
– Кто?
– Врач, Раскевич и Коптев, – быстро проговорил Ивах.
– Сильно?
– Врач в ногу, Раскевич в живот, Коптев в руку. Старший лейтенант Болотников всех перевязал, – возбужденной скороговоркой сказал Ивах.
– Ясно, давай обратно, я пришлю помощь. Поморин, срочно связь, у нас трое раненых, – потребовал командир.
– Они, наверное, спят там, сволочи, – оправдываясь, ответил Поморин.
Перестрелка то затихала, то вновь усиливалась. Командир приподнялся, оглядывая поле боя в свете ракеты. Темными пятнами разбросаны тела, первая машина превратилась в горящую груду железа. Из-за второй уже не стреляли, но оттуда доносились непонятные крики. Не похоже ни на стоны, ни на призывы о помощи. Со стороны дальнего бархана грохнул гранатомет, граната прошла выше и разорвалась далеко сзади группы. Божик на всякий случай выстрелил по гранатометчику и присел. Командир дернул его за рукав:
– Найди Миронова, пусть свое прикрытие отправит на правый фланг к Иваху.
Божик молча съехал вниз.
Очередная ракета погасла, все вокруг наполнилось кромешной темнотой. Луна зашла. Только отблески горевшей машины освещали ближайшие барханы.
«Скоро рассвет, – с облегчением подумал командир, – только бы с переправы не подошло подкрепление. Хотя пешком не успеют, а на машинах не рискнут».
– Поморин, связь! — зло крикнул командир, хотя отлично понимал, Поморин делает все, что может. Это просто невезуха.
Вернулся Божедомов.
Слева, ниже кромки бархана, раздался взрыв новой гранаты. Командира и Божедомова обдало волной горячего песка, большой осколок просвистел в воздухе и упал в тылу группы.
– Грохни ты его, Божик! – вытаскивая голову из плеч, стряхивая песок, крикнул командир и махнул рукой в сторону гранатометчика.
– Он мечется, гранаты кончаются, – спокойно ответил Божедомов.
И то верно, едва ли он успел унести больше четырех штук. Странно, судя по огню, за барханы ушло человека три-четыре, почему же они не уходят? Наверно за второй машиной кричит тот, кого они не могут оставить.
– Божик, давай вдоль группы. Прекратить огонь до моей команды, – распорядился командир.
На горизонте темень чуть-чуть посерее, минут пятнадцать – и рассвет. Группа затихла, над полем боя повисла хрупкая тишина, нарушаемая только потрескиванием горящего металла первой машины.
Снова раздался крик из-за второй машины, обращенный к укрывшимся за дальними барханами. Это точно. Как по команде, оттуда ударило несколько автоматов. Командир ответил из подствольника. Недолет. Зарядив гранатомет и внеся поправку, выстрелил второй раз. Вспышки разрыва гранаты не было видно, донесся только взрыв. Духи затихли. Несколько гранат по второй машине.
Горизонт на востоке уже посветлел.
– Поморий, ну что у тебя? – склонившись вниз, спросил командир.
Поморий снял наушники и полез на бархан.
– Товарищ старший лейтенант, мы уже час вызываем, батареи скоро сядут.
– Что ты предлагаешь?
– Давайте подождем до 6.00, в батальоне будет подъем, центровики проснутся и сразу нас услышат, – уверенно ответил радист.
– А если нет, что тогда?
– А если сядут батареи, то точно связи не будет! – с напором сказал Поморий.
Он был прав. Не будет связи – не будет вертушек. А тут раненые и нет воды. И нужно будет уходить. Духи смогут подтащить минометы.
– Ладно, подождем, выключай. Командир спрыгнул на твердый грунт, отряхнул песок, поправил снаряжение. Жестом показал Божику направление своего движения.
Группа молчала, выполняя приказ командира. Несколько длинных очередей выпустили духи. Странно, не уходят. Ну ничего, с рассветом Божик их успокоит.
Командир двинулся на правый фланг с щемящим чувством в душе.
Выйдя из-за выступа бархана, он увидел: Болотников сидел, склонившись над Раскевичем, у основания бархана, рядом разбросаны упаковки от индивидуальных перевязочных пакетов. Остальные разведчики сидели по гребню бархана. Командир присел около Раскевича. Пепельного цвета лицо покрыто большими каплями пота.
– Он без сознания. Осколочное, проникающее. А у меня – вот, – приподнимая перевязанную выше колена ногу, сказал Болотников.
– Кто еще? – спросил командир. Коптев, выглянув из окопчика, поднял перевязанную кисть руки.
Командир стал карабкаться вверх к Иваху. Ему открылась картина, которую не видно было с НП. В какой серьезной опасности была группа, он понял только сейчас. Совсем немного не добежали до позиции АГСа первые два духа. Их тела лежали метрах в десяти от перевернутого гранатомета.
– Рассказывай, как было, – обратился командир к разведчику.
– Когда увидели машину, она катилась прямо на нас, Раскевич дал очередь по ней, но выше. А с машины – сразу из гранатомета и прямо под АГС. Меня ослепило. Потом эти двое… Ну, я по ним. Потом машина стала взрываться. Я оттащил Раскевича и врача за бархан, – торопливо рассказал Ивах.
Если бы эти двое прорвались… Страшно подумать!
Командир внимательно посмотрел на Иваха. Тот смутился, но тут же взял себя в руки и поднял глаза. Он не совершил подвиг, он сдал экзамен на солдатскую зрелость, он победил.
– Молодец, Сашок, – кивнув головой, похвалил командир.
Рассвело. Нужно приступать к осмотру. Командир спустился вниз, присел к раненым. Раскевич тяжело дышал, сквозь повязку просочилась кровь.
– Держитесь. Ивах, будь внимателен, следите за направлением на кишлак. Я иду на досмотр, не подстрелите случайно.
На волосок от гибели
Разведчики, сидя в окопчиках по гребню бархана, усыпанного гильзами, с возбуждением и любопытством смотрели на командира. Куницкий с напарником подошли к нему.
– Идем как обычно, двумя парами, прикрывая друг другу спины, начнем осмотр слева, тела осматриваем только после контрольных выстрелов. Вопросы? Вперед, – провел инструктаж командир.
Посмотрев наверх, командир увидел Сидоренко, который энергично тыкал пальцем себя в грудь, всем своим видом умоляя взять его напарником. Улыбнувшись, командир послал Сидоренко на правый фланг на усиление подгруппы Иваха. Теперь опасность могла появиться оттуда. Пары уже были готовы к движению, когда восторженный крик Поморина возвестил о том, что связь с батальоном есть. Командир взглянул на часы: радист был прав, проснулись.
– Передавай сигналами, – сказал он подбежавшему радисту. Составлять шифротелеграмму было некогда.
Пары двинулись вперед. Божик прикрывал спину командиру. Двигались очень осторожно, обходя бархан за барханом, по радиусу, который должен был упереться в правый фланг группы.
Периодически стреляли в распростертые тела. Командир заметил, что духи все молодые и отлично экипированные. Зимние куртки и ботинки одного образца, у всех автоматы и гранаты, новенькие нагрудники. Интересно, куда они ехали, где бы упали эрэсы, которые теперь торчат из барханов, блестя на солнце. Эти люди могли доставить много хлопот. Судя по следам, двое ушли.
Пары начали осматривать машины. Первая уже даже не дымилась, все, что могло сгореть – сгорело. Вокруг в радиусе пятидесяти метров разбросано то, что было в кузове.
– Тут все ясно, пошли дальше, смотрите под ноги, – осторожно обходя и перешагивая через лежащие на земле гранаты, 82-мм мины, взрыватели и другие клочья и куски смертоносного груза, сказал командир.
Осторожно подошли ко второй машине. Ее корпус похож на решето, удивительно, что не загорелась. Здесь тела были сгруппированы со стороны, противоположной засаде, прикрывались корпусом машины. Сильно пахло бензином.
– Не стрелять, бензин! – крикнул командир.
Никто не подавал признаков жизни. Крайний душман лежал лицом вниз, рядом новенький автомат и несколько пустых магазинов. Командир подцепил его ногой и рывком перевернул тело на спину. Тело ожило, из прижатых к груди рук вылетела граната и в метре упала. На долю секунды все оцепенели, глядя на нее. Леденящий ужас сковал тело. Пересиливая ватное состояние, командир бросился в сторону без надежды успеть. На счастье, взрыва не последовало. Две длинные автоматные очереди подбросили тело душмана, вырывая клочья, по остальным телам тоже прошлись очереди.
В кузове машины обнаружили две большие резиновые лодки на 6-8 человек. Видимо, машины направлялись в провинцию Фарах, там много озер. Кроме того, ДШК в смазке, несколько ручных пулеметов, десяток автоматов, боеприпасы в цинках. Внимание командира привлекли большие зеленые мешки, изрядно побитые пулями. Вытряхнув содержимое одного из них на землю, все ахнули. Аптека! Чего здесь только не было. Все, начиная от витаминных сиропов и кончая наборами хирургических инструментов.
– Товарищ старший лейтенант, комбат на связи. Вертушки уже вылетели, – крикнул радист.
Приказав Куницкому собрать все стволы в кучу, документы, деньги – в мешок, командир пошел к радиостанции.
Комбата интересовал результат. Командир резко ответил, что точно результата еще не знает, только что закончился бой. А то, что у него трое раненых, один тяжело, и не было связи по вине центра, это он знает точно. Комбат понял состояние командира и больше не стал ничего спрашивать, миролюбиво попросил собрать все и возвращаться.
За горизонтом послышался шум вертолетов. В микрофоне, закрепленном на плече командира, возник голос:
– «Ручей», я воздух, прием…
Эпилог
Фамилии и имена реальные, и эти бойцы могут дополнить мой рассказ. Кроме Вадима Миронова и Романа Сидоренко. Вадим погиб через два месяца, согласно закону сапера, который ошибается только раз. Рядом с ним был ранен командир. Роман погиб через десять месяцев, далеко от пустыни, в горах. Он в составе группы попал в засаду. Непонятно и страшно обидно. Врачам удалось спасти жизнь Раскевичу. Через полгода в руку был ранен Саша Ивах. Второе тяжелое ранение, полученное через десять месяцев, уже в горах под Кандагаром, не позволило командиру остаться в строю. Остальные разведчики вернулись по домам невредимые.
Journal information