mka в Энцо Бьянки «Хлеб вчерашнего дня»У нас вышла еще одна замечательная книга:
 |
|
| Широкий смысл простых вещей В издательстве Преображенского братства вышла книга основателя общины Бозе Энцо Бьянки «Хлеб вчерашнего дня» |
«Хлеб вчерашнего дня хорош и завтра», — так звучит поговорка пьемонтских крестьян, которые знают о том, что испеченный в печи хлеб через пару дней хоть немного и черствеет, однако приобретает более насыщенный вкус. Эта поговорка послужила заглавием для книги основателя общины Бозе Энцо Бьянки «Хлеб вчерашнего дня», недавно выпущенной на русском языке издательством Преображенского содружества малых православных братств.
Да, в книге идет речь о простом крестьянском хлебе, о сборе винограда, о трапезе, о людях и их циклическом быте, об их горячей, но непоследовательной, граничащей с суеверием вере. Но также наравне с этим в ней идет речь об общении, о мудрости, о смерти и жизни. Это автобиографическое произведение, основанием для которого послужили детские воспоминания хорошо известного Западу богослова Энцо Бьянки. На русском языке до сих пор выходили только две его книги «Молитвенное чтение Священного писания» и «Лексикон внутренней жизни». Теперь вниманию читателя предлагается скорее литературное произведение, чем богословский трактат монаха из Бозе. Не случайно за книгу «Хлеб вчерашнего дня» в 2009 году он получил литературные премии, учрежденные в честь итальянских писателей Чезаре Павезе и Чезаре Анджелини.
Вслед за своими земляками, жителями деревни Монфератта, Энцо Бьянки видит в простой поговорке широкий назидательный смысл: «Основательное питание, полученное из прошлого, хорошо и для будущего, а основополагающие принципы, вскормившие сущность того, что предшествовало нам, в состоянии поддерживать и нас самих, даруя нам жизнь, радость, спокойную причастность нашего существования миру рядом с дорогими нам людьми». Так и вся книга: рассказ о простых вещах, каждая из которых имеет широкий смысл.
На днях, 3 марта, Энцо Бьянки исполнилось 70 лет, и, пожалуй, «Хлеб вчерашнего дня» можно назвать своеобразным подведением итогов жизненного пути. Он заканчивает свою книгу словами: «…моя задача, задача каждого перед лицом надвигающейся старости — не предвидеть ее, а подготовить, наполняя жизнь, насколько можно выдержать, до смерти». Действительно, «Хлеб вчерашнего дня» можно назвать настоящей поэмой жизни в общении. Даже звон колоколов для Бьянки — это способ общения на расстоянии, который сегодня потерялся в общем потоке городского шума. Когда Энцо Бьянки описывает приготовление особого блюда, которое готовилось в его местечке, мы как будто чувствуем не только запах и вкус этого простого крестьянского гастрономического чуда, но и живо представляем в своем воображении крестьянок и детей, итальянские домишки и кухни. Пусть этот образ не будет соответствовать действительности у тех, кто никогда не видел в жизни итальянскую деревню, но он пробуждает в нас самих давно стертую память о наших предках, которые тоже жили простым укладом, передавая его из поколение в поколение, вплоть до XX века смешавшего всех и вся. Книга окрашена оттенками грусти по ушедшим смыслам. Как тонко в одной из глав подмечено, что «вчера Бог был тот, к которому испытывали веру и доверие, сегодня, кажется, им стала метеорология…»
Родная Монфератта Энцо Бьянки напоминает нам ветхозаветную Землю обетованную, где живут по заповедям: исполняй свой долг до конца, не преувеличивай, не расстраивайся, не смешивай вещи. Но автор, склонный к некоторой мифологизации повествования, вовсе не идеализирует своих земляков. Его слова, с одной стороны, полны любви, но в них же проскальзывает и ирония. Чего только стоит описание мессы, в которой никто не понимал ни слова, потому что она звучала на латинском языке, или отрезвляющая фраза: «Обедня почти закончилась, пора бросать макароны в кастрюлю…»
В книге «Хлеб вчерашнего дня» мы не найдем поучений, ее автор сам предстает перед нами как ученик, описывая среди своих учителей одиноких людей, отверженных обществом: соседа с уродливым наростом на голове, обучающего мальчика Энцо заботам об огороде, о возделывании земли; бродягу, который умел благодарить Бога даже за маленькую комнатушку в монастыре.
Хотя мы не найдем в «Хлебе вчерашнего дня» ни одной цитаты из Нового завета, она вся насквозь пропитана евхаристическим духом, духом благодарности за каждое мгновение жизни и ее разделение с ближними. На каждой странице, в описании, по сути, обыденных вещей, незримо присутствует тот Другой, Который «желает, чтобы мы жили, что желает не нашей смерти, а наоборот — спасти нас от смерти». Именно поэтому ностальгическая грусть по ушедшим временам юности не превращается у Энцо Бьянки в старческое брюзжание «а вот в наше время…», а звучит как требование наполнить жизнью и старость, и даже умирание.
Бьянки Энцо. Хлеб вчерашнего дня. / Пер. с итал. О. Цыбенко под ред. А. Майнарди. Прим. О. Цыбенко и А. Майнарди. - М.: Культурно-просветительский фонд "Преображение", 2012. - 120 с.
Автор - основатель монашеской общины в Бозе (предгорья Альп в Пьемонте) - известен русскому читателю по своей работе «Молитвенное чтение Священного Писания. Молитва Слову». За книгу «Хлеб вчерашнего дня» в 2009 году Э. Бьянки стал обладателем литературных премий Чезаре Павезе и Чезаре Анджелини.
СОДЕРЖАНИЕ:
Введение. "Хлеб вчерашнего дня хорош и завтра..."
По этике земли
"Какая там погода?"
С пением петуха
Как сказать "Я тебя люблю"
Хлеб к хлебу
Лоза как культура
В вине любовь к жизни
Не только вино
Ритуал bogna cáuda
"Получить обедню"
Рождество совершается ради человека
Бодрствовать вместе
Великие учителя
Родиться и умереть в причастности
Считать собственные дни
"Моя жизнь в Бозе тоже не была лишена блага иметь малых великих учителей человечности. В связи с этим хочу вспомнить по крайней мере двух, которые напоминают и обо всех остальных, — стульевщика Энрико и Муретина.
Энрико был странником, зарабатывавшим себе на жизнь тем, что мастерил и обшивал соломой стулья: он объездил всю Северную Италию на велосипеде, на котором возил орудия своего ремесла и солому. В Бозе Энрико приезжал в начале зимы и просился к нам (нас тогда не было еще и десяти) провести самые суровые недели в году, чтобы затем снова заняться своим требующим постоянной перемены места ремеслом. Это был бедный странник, обладавший необычайным дарованием выполнять не только свою работу (к сожалению, его профессия уже умирала), но и умением вести беседу. Внимательный к каждому обращенному к нему слову, он отвечал с мудростью и мягкостью: эти качества он приобрел, с достоинством влача существование, о котором другие сказали бы: "Да разве это жизнь?!". Когда мы сидели после ужина у камина, попивая вино, он отпускал слова острые, как стрелы, которые, не нанося раны, поражали в самое сердце и оставались там, так что часто я снова и снова размышлял над ними, прежде чем уснуть в своей келье. Эти слова были неизменно полны сострадания и симпатии к людям — мужчинам и женщинам, с которыми он встречался. "Если они злые, это не их вина: это потому, что они страдали, так и не поняв, почему…". "Делать добро другим — значит делать его прежде всего самому себе". "Злые люди достойны сожаления: они не понимают ни того, что говорят, ни того, что делают"…
Думаю, что этот мягкий и добрый человек побывал во многих домах так же, как и у меня: он обшивал соломой стулья, оставляя после себя прежде всего свою улыбку и свою доброту. В один из зимних вечеров, когда он преодолевал на велосипеде подъем Серры, направляясь в Бозе, его сбил насмерть автомобиль, который даже не остановился. Обнаружив Энрико, мы увидели на шее у него маленький деревянный крестик, который мы же подарили ему и о котором он говорил: "Когда я нахожусь в пути ночью в полном одиночестве, я крепко сжимаю его и уже не чувствую одиночества". Мы похоронили его на кладбище в Болленьо, установив на могиле крест с надписью "Энрико Де Конти, стульевщик" (он гордился своей "аристократической" фамилией), и часто посещаем эту могилу, словно желая еще раз услышать его простые слова о доброте ко всем".
Да, в книге идет речь о простом крестьянском хлебе, о сборе винограда, о трапезе, о людях и их циклическом быте, об их горячей, но непоследовательной, граничащей с суеверием вере. Но также наравне с этим в ней идет речь об общении, о мудрости, о смерти и жизни. Это автобиографическое произведение, основанием для которого послужили детские воспоминания хорошо известного Западу богослова Энцо Бьянки. На русском языке до сих пор выходили только две его книги «Молитвенное чтение Священного писания» и «Лексикон внутренней жизни». Теперь вниманию читателя предлагается скорее литературное произведение, чем богословский трактат монаха из Бозе. Не случайно за книгу «Хлеб вчерашнего дня» в 2009 году он получил литературные премии, учрежденные в честь итальянских писателей Чезаре Павезе и Чезаре Анджелини.
Вслед за своими земляками, жителями деревни Монфератта, Энцо Бьянки видит в простой поговорке широкий назидательный смысл: «Основательное питание, полученное из прошлого, хорошо и для будущего, а основополагающие принципы, вскормившие сущность того, что предшествовало нам, в состоянии поддерживать и нас самих, даруя нам жизнь, радость, спокойную причастность нашего существования миру рядом с дорогими нам людьми». Так и вся книга: рассказ о простых вещах, каждая из которых имеет широкий смысл.
На днях, 3 марта, Энцо Бьянки исполнилось 70 лет, и, пожалуй, «Хлеб вчерашнего дня» можно назвать своеобразным подведением итогов жизненного пути. Он заканчивает свою книгу словами: «…моя задача, задача каждого перед лицом надвигающейся старости — не предвидеть ее, а подготовить, наполняя жизнь, насколько можно выдержать, до смерти». Действительно, «Хлеб вчерашнего дня» можно назвать настоящей поэмой жизни в общении. Даже звон колоколов для Бьянки — это способ общения на расстоянии, который сегодня потерялся в общем потоке городского шума. Когда Энцо Бьянки описывает приготовление особого блюда, которое готовилось в его местечке, мы как будто чувствуем не только запах и вкус этого простого крестьянского гастрономического чуда, но и живо представляем в своем воображении крестьянок и детей, итальянские домишки и кухни. Пусть этот образ не будет соответствовать действительности у тех, кто никогда не видел в жизни итальянскую деревню, но он пробуждает в нас самих давно стертую память о наших предках, которые тоже жили простым укладом, передавая его из поколение в поколение, вплоть до XX века смешавшего всех и вся. Книга окрашена оттенками грусти по ушедшим смыслам. Как тонко в одной из глав подмечено, что «вчера Бог был тот, к которому испытывали веру и доверие, сегодня, кажется, им стала метеорология…»
Родная Монфератта Энцо Бьянки напоминает нам ветхозаветную Землю обетованную, где живут по заповедям: исполняй свой долг до конца, не преувеличивай, не расстраивайся, не смешивай вещи. Но автор, склонный к некоторой мифологизации повествования, вовсе не идеализирует своих земляков. Его слова, с одной стороны, полны любви, но в них же проскальзывает и ирония. Чего только стоит описание мессы, в которой никто не понимал ни слова, потому что она звучала на латинском языке, или отрезвляющая фраза: «Обедня почти закончилась, пора бросать макароны в кастрюлю…»
В книге «Хлеб вчерашнего дня» мы не найдем поучений, ее автор сам предстает перед нами как ученик, описывая среди своих учителей одиноких людей, отверженных обществом: соседа с уродливым наростом на голове, обучающего мальчика Энцо заботам об огороде, о возделывании земли; бродягу, который умел благодарить Бога даже за маленькую комнатушку в монастыре.
Хотя мы не найдем в «Хлебе вчерашнего дня» ни одной цитаты из Нового завета, она вся насквозь пропитана евхаристическим духом, духом благодарности за каждое мгновение жизни и ее разделение с ближними. На каждой странице, в описании, по сути, обыденных вещей, незримо присутствует тот Другой, Который «желает, чтобы мы жили, что желает не нашей смерти, а наоборот — спасти нас от смерти». Именно поэтому ностальгическая грусть по ушедшим временам юности не превращается у Энцо Бьянки в старческое брюзжание «а вот в наше время…», а звучит как требование наполнить жизнью и старость, и даже умирание.
Татьяна Васильева
Информационная служба Преображенского братства
Бьянки Энцо. Хлеб вчерашнего дня. / Пер. с итал. О. Цыбенко под ред. А. Майнарди. Прим. О. Цыбенко и А. Майнарди. - М.: Культурно-просветительский фонд "Преображение", 2012. - 120 с.
Автор - основатель монашеской общины в Бозе (предгорья Альп в Пьемонте) - известен русскому читателю по своей работе «Молитвенное чтение Священного Писания. Молитва Слову». За книгу «Хлеб вчерашнего дня» в 2009 году Э. Бьянки стал обладателем литературных премий Чезаре Павезе и Чезаре Анджелини.
СОДЕРЖАНИЕ:
Введение. "Хлеб вчерашнего дня хорош и завтра..."
По этике земли
"Какая там погода?"
С пением петуха
Как сказать "Я тебя люблю"
Хлеб к хлебу
Лоза как культура
В вине любовь к жизни
Не только вино
Ритуал bogna cáuda
"Получить обедню"
Рождество совершается ради человека
Бодрствовать вместе
Великие учителя
Родиться и умереть в причастности
Считать собственные дни
"Моя жизнь в Бозе тоже не была лишена блага иметь малых великих учителей человечности. В связи с этим хочу вспомнить по крайней мере двух, которые напоминают и обо всех остальных, — стульевщика Энрико и Муретина.
Энрико был странником, зарабатывавшим себе на жизнь тем, что мастерил и обшивал соломой стулья: он объездил всю Северную Италию на велосипеде, на котором возил орудия своего ремесла и солому. В Бозе Энрико приезжал в начале зимы и просился к нам (нас тогда не было еще и десяти) провести самые суровые недели в году, чтобы затем снова заняться своим требующим постоянной перемены места ремеслом. Это был бедный странник, обладавший необычайным дарованием выполнять не только свою работу (к сожалению, его профессия уже умирала), но и умением вести беседу. Внимательный к каждому обращенному к нему слову, он отвечал с мудростью и мягкостью: эти качества он приобрел, с достоинством влача существование, о котором другие сказали бы: "Да разве это жизнь?!". Когда мы сидели после ужина у камина, попивая вино, он отпускал слова острые, как стрелы, которые, не нанося раны, поражали в самое сердце и оставались там, так что часто я снова и снова размышлял над ними, прежде чем уснуть в своей келье. Эти слова были неизменно полны сострадания и симпатии к людям — мужчинам и женщинам, с которыми он встречался. "Если они злые, это не их вина: это потому, что они страдали, так и не поняв, почему…". "Делать добро другим — значит делать его прежде всего самому себе". "Злые люди достойны сожаления: они не понимают ни того, что говорят, ни того, что делают"…
Думаю, что этот мягкий и добрый человек побывал во многих домах так же, как и у меня: он обшивал соломой стулья, оставляя после себя прежде всего свою улыбку и свою доброту. В один из зимних вечеров, когда он преодолевал на велосипеде подъем Серры, направляясь в Бозе, его сбил насмерть автомобиль, который даже не остановился. Обнаружив Энрико, мы увидели на шее у него маленький деревянный крестик, который мы же подарили ему и о котором он говорил: "Когда я нахожусь в пути ночью в полном одиночестве, я крепко сжимаю его и уже не чувствую одиночества". Мы похоронили его на кладбище в Болленьо, установив на могиле крест с надписью "Энрико Де Конти, стульевщик" (он гордился своей "аристократической" фамилией), и часто посещаем эту могилу, словно желая еще раз услышать его простые слова о доброте ко всем".
Journal information